Жигулевская кругосветка. Про собак, которые важнее людей

На прошлой неделе мы опубликовали первый репортаж Евгении Волунковой о Жигулевской кругосветке , в которой она принимала активное участие. Предыдущий текст был о людях. А сегодня читайте о собаках хаски и  смотрите их замечательные фотографии.

— Вот здесь, кажется, свободно. Заходи.  — Павел Ярошевский, участник Жигулевской кругосветки, распахивает передо мной дверь домика на тольяттинской базе отдыха «Транспортник».

Захожу и зажимаю нос рукавицей: в прихожей, посреди дороги, лежит ящик с рыбьими головами. Запах распространяется и на комнату тоже: в спальне от вони слезятся глаза. Две кровати заняты вещами, а на третьей лежит собака. Клубком. Одеяло в шерсти и каких-то костях.

— Вот это, вроде, твоя кровать...  — неуверенно произносит Паша и осекается: пес приподнимает голову и скалится. Читаю по морде: «Иди отсюда, девочка. Здесь сплю я».

— Наверное, я поищу тебе другой домик?  — стесняясь, предлагает Павел.

____________________________________

Я приехала в собачье царство. В мир хасок, которые важнее людей. 36 человек и 80 собак  — почувствуйте разницу.

— Запомните! Первым делом  — собаки. Их нужды, здоровье. А вы  — потом.  — На собрании о собачьих правах и наших обязанностях говорят на полном серьезе.  — Пришли с маршрута, голодные, холодные  — не важно. Собак надо разместить, проверить лапы, покормить. И только потом можно думать о себе. Потому что им  — тяжело. Они вас везут. А вы в сравнении с ними так, прохлаждаетесь.

Я прохлаждаюсь на костромской упряжке. Впереди  — черная неуемная собака Угалек (она) и пес Валдай. В центре  — Капитоша и Рэм. Спокойные, как удавы и любящие друг друга. Сзади  — милая Нюша и вечно злой и рычащий Арни. Последнюю пару хозяин, Саша Евдокимов, называет просто Арнюша. Говорит, очень удобно: на команду откликаются сразу двое.

Кстати, Саше  — 16 лет. Школьник, он уже первоклассный гонщик: со своими спорт-хасками выступает на взрослых соревнованиях и побеждает. Вообще, у него сначала жили улитки. Много улиток, целый дом. Наверное, Саньку приелась их медлительность, раз он завел именно гоночных псов. Которые, уж не знаю, за какие грехи, в этой экспедиции достались именно мне.

— Моя упряжка очень быстрая,  — предупреждает Cаша на старте.  — Периодически езжай на тормозе, иначе будешь всех обгонять или вылетишь. Первых запомни, как зовут, и последних  — тоже. К середине можешь не обращаться. Уга  — дура еще, молодая, но хорошо бежит. Командуй лучше Валдаю  — он самый умный. Через километров пятнадцать тебя сменю  — хватит для первого раза.

Четыре упряжки впереди, остальные  — сзади. Стою на нартах, вдавив до упора тормоз. Собаки рвутся вперед так отчаянно, будто у нас Чемпионат Мира. Валдай все время на меня оборачивается: умный пес видит, что я сейчас обкакаюсь и, кажется, сочувствует.

А потом мы летим вперед. В прямом смысле этого слова. Вцепившись в руль, придумываю молитвы. Лай, снег, елки... мама!

«Стооой! Стойте! Стояяяать, вашу маааать!»

Когда где-то впереди происходит затор, встают все. Потому что мы  — команда. И не важно, что у меня не собаки, а «Формула один». Что они не понимают команду «стоять», и только если матом  — иногда слушают. Все, кроме Угалька. Эта зараза даже на тормозе с якорем загребает под себя снег и капает слюнями.

— Кудааа пошла? На обгон пошлааа?! А ну, стой!!!  — опытный каюр Светлана Семенова думает, что я решила быть самой крутой и обогнать всех участников. Издалека Света не видит гримасу моего ужаса. Как? Как они, черт возьми, останавливаются?!

«Уга! Ты, вообще, нормальная?»  — более-менее привыкнув к скорости, начинаю, как учил Саша, разговаривать с собаками. «Ты вот куда так несешься, дура такая? Впереди пятьдесят километров. Ты же сдохнешь! Экономь силы!»

Через пятьдесят километров я лежу в снегу с вываленным языком, а Угалек все так же резво скачет. На мне. Со слюнями.

— Женек, а ты чего расселась?

После тяжелого перехода, когда я умерла два раза, сначала от усталости и стресса на собаках, а потом от холода на снегоходе, сижу на лавке в монастыре лицом в солянке.

— Сначала собак кормить, потом  — есть!  — командует Санек.  — И вообще, там упряжки приехали  — надо ставить. Давай, Женек, подъем!

В ночи мы снимаем шлейки, замороженными пальцами прикручиваем карабины и таскаем ведра... Падаю спать в полуобмороке. Упряжки бегут и бегут перед глазами.

____________________________________

Погода так себе. Колкий снег, и некоторые собаки поранили лапы. Мои, вроде, бегут, но я переживаю. Всю дорогу смотрю: хорошо ли идут, не хромают ли? У самой при этом сильно болит нога  — растянула в очередной безуспешной попытке затормозить упряжку. Но я о ней не думаю: лапы...

Утром третьего дня подхожу к своим беговым, чтобы надевать шлейки. Угалек бросается ко мне навстречу. Именно ко мне, а не потому, что хочет куда-то нестись. Опускаюсь на колени, и она лижет мой обветренный нос. То же самое делает Нюша, потом Рэм.

— Все, Женек,  — лыбится Саша.  — Они тебя признали за свою.

И я ощущаю счастье. Такое больше и невероятное. Они меня признали! Ну надо же! Теперь все будет лучше и проще.

Спустя два часа бегу по трассе и хватаю ртом холодный воздух. Собаки на повороте скинули меня на хрен и весело умчались прочь, оставив погибать. В тяжеленных сапогах-"баффинах", двух куртках и трех штанах, мне не за что не догнать этих предателей и фашистов. «Что же вы, с*ки, делаете?!»  — кричу в отчаянии и машу руками. Вдруг останавливается «Волга», высовывается дед: «Что-то случилось?» Запрыгиваю на переднее сиденье и ору: «Гони!!!» Дед втягивает голову в плечи и дает газу. Мы настигаем собак через пару минут, выпрыгиваю на ходу, бьюсь задницей об лед и ловлю свою «Формулу один». С вытаращенными глазами, старик отъезжает. Если бы не он...

____________________________________

После «Волги», падения и гонок я еще несколько раз бегаю за собаками: то они вырвут якорь, то запутаются, то сцепятся с проходящими мимо упряжками... Нервы не пределе. Собаки устали,  — через силу бегу рядом с нартами и размазываю замороженные слезы рукавицей. Угалек оборачивается и смотрит.

— Что смотришь?  — говорю.  — Я не плачу. Это просто... ветер.

Вечером все говорят, что я  — герой. В героизме я мало, что понимаю. Зато теперь понимаю в человеческих возможностях: в экстремальных ситуациях мы мобилизуемся и не сдаемся. Находим силы и решения. Молниеносно. А еще мы гораздо сильнее, чем кажется. Засыпаю, исполенная гордости. Это вы всё, собаки, со мной сделали. Пожалуй, я вас прощаю.

____________________________________

Хаски повсюду. Их лай не прекращается в барабанных перепонках. Они спят на наших кроватях и в спальниках. Едят нашу еду (или мы  — их?). Деревенская кошка кажется мне неведомой зверюшкой.

— Если бы у меня был выбор, на чем пойти в тайгу, снегоходе или упряжке,  — я бы выбрал собак,  — говорит Сергей Семенов, каюр из Карелии.  — Потому что снегоход  — он сломается, и ты останешься замерзать в лесу. А собачки, как бы ни устали, все равно вытянут.

С сомнением потираю ушибленную задницу. А ну как меня в тайгу с Угальком и всеми-всеми?

А потом у нас ломается снегоход. Один. На следующий день  — второй. Люди-снегоходчики снимаются с дистанции, а собаки бегут на раненных лапах. В тапочках. Высунув языки. Добегают до финиша. Лижут каюров. Выкапывают себе ямки для сна. И мирно сопят под падающим на их шубу снегом.

С каждым днем мне все больше кажется, что я готова идти с ними в тайгу. С Угальком, Валдаем и даже рычащим Арни. К тому же, нога уже не болит. Да и слово «стоять» они, вроде, уже понимают.

____________________________________

— Женя, ну ты чего ревешь? Не мужик, что ли?  — фотограф Андрей Саакян обнимает меня на финише, делая только хуже.

Все закончилось. Нас встречает большая толпа: аплодисментами, теплыми словами и пирожками. Через три часа у меня поезд. Подхожу к своей упряжке  — попрощаться. Рэм с Капитоше й смешно, в обнимку, вытянулись на снегу. Они всю экспедицию бежали рядом, тихо, по очереди опуская голову на спину друг друга. Нюша с Арни тоже легли: устали за неделю. И лишьУгалек с Валадем, главные и самые быстрые, стоят, готовые в любой момент сорваться.

— Уга, ты это... Извини, что я тебя дурой называла. Ты не дура. Ты  — хорошая. Просто бешенная немного...

Угалек кладет лапы мне на плечи и долго, на прощание, вылизывает лицо.

«Женя, ты не мужик, что ли?»

 

P.S. Ранним утром в поезде подрываюсь на нижней полке. «Собаки!» Они же в соседнем вагоне едут! Как они там всю ночь, одни? Вдруг подрались, или лапы? Натягиваю сапог и внезапно понимаю, что нет больше никаких собак. Всё закончилось.

____________________________________

Я обещала, что напишу три текста из экспедиции:  про людей, собак и свои впечатления. А вчера дописала «собак» и поняла, что достаточно. Потому что все мои впечатления легли в оба текста, и нет никакого смысла писать что-то еще. Более подробный материал с описанием маршрута, целей экспедиции и уникальной природы Самарской Луки скоро появится на сайте strana.ru . Обязательно поделюсь ссылкой на своей странице Вконтакте.

Фото: Адрей Саакян, Дмитрий Шаромов

 
По теме
Сотрудниками уголовного розыска Отдела полиции №3 УМВД России по Петрозаводску устанавливается личность и местонахождение мужчины запечатленного камерой видео-наблюдения.
Жители Карелии стали получать поддельные постановления от лица полиции - Петрозаводск говорит Аферисты воспользовались новой уловкой, но пенсионерка вовремя позвонила в полицию Мошенники под видом полицейских пытаются обмануть жителей Карелии, используя поддельные документы.
Петрозаводск говорит
Новый препарат от ковида получил регистрацию Минздрава - StolicaOnego.Ru фото: © wayhomestudio / Freepik Препарат успешно прошел все необходимые клинические исследования Федеральное медико-биологическое агентство (ФМБА) России получило постоянную регистрацию препарата от коронавируса «М
StolicaOnego.Ru
Охрану усилят на музыкальном фестивале в Карелии - Петрозаводск говорит На безопасность гостей, волонтеров и артистов фестиваля «Воздух Карелии» выделено более трех миллионов рублей Более трех миллионов рублей потратят на обеспечение безопасности зрителей, волонтеров,
Петрозаводск говорит